Город соблазнов - Страница 46

– И ты предложил мою кандидатуру.

– Да. Рик, я понимаю, что сглупил.

– Но, поскольку я не член семьи, Микеле не согласился.

Артур поерзал и опустил окно – не потому, что ему было душно, а чтобы чем-то занять руки. Он знал, как Рик переживает из-за своего двойственного положения в компании. Они никогда не обсуждали это, но он не мог не знать.

– Да не обращай ты на отца внимания! Ты что, его не знаешь?

– Значит, ты солгал просто из желания отвязаться от Моники?

Артур прикрыл глаза и, откинув голову на подголовник, виноватым голосом произнес:

– Просто у меня вместо головы задница. Да я вообще не думал! Представил себе, что круиз накрывается медным тазом, ну и... Рик, прости меня. А с отцом я все улажу, честное слово!

Рик понуро покачал головой и снова вырулил на дорогу. А может, он раздувает из мухи слона? Они с Артуром дружат столько лет... Ему и в голову не могло прийти, что тот способен на такие «шутки».

Дружат? Разве их отношения можно назвать дружбой? Почему Рик на протяжении многих лет закрывал глаза на лень Артура и выполнял за него его работу? По дружбе или потому что очень хотел стать своим?

Было горько и унизительно думать, что он столько лет продавался – как девка. Хотя «продавался», пожалуй, слишком сильно сказано, но... Черт, ну просто голова идет кругом! Ладно, продавался не продавался, не суть важно. Монику он подставлять не намерен. И сделает все, чтобы она заняла достойное место в семейном бизнесе.

Даже если ему самому придется уйти из компании.

– Рик, признаюсь, я поступил отвратительно. И приношу извинения. – Артур с шумом перевел дыхание. – А с отцом я все улажу. Куда это мы едем?

– К твоему отцу.

– Приятель, я понимаю твое состояние и тебя не виню. Я вел себя как последний кретин и, поверь, чувствую себя отвратно. Может, поговорим с ним утром?

– Арти, если честно, мне глубоко наплевать, что думает обо мне твой отец. Пусть я гомик или транссексуал, мне по барабану. Мы должны срочно поговорить с ним о Монике.

– О Монике? А в чем дело?

Вот сейчас он и проверит, какова их дружба. Да, Артур поддержал Рика, когда у него скоропостижно скончалась мать, но вообще-то этот парень крайне редко делает что-то из любви к ближнему. Больше всего на свете он любит самого себя.

– Дело в том, что она хочет работать в компании. Моника слишком умна, чтобы целыми днями торчать дома и заботиться лишь о том, что приготовить мужу на обед.

– А по-моему, ты не прав. Уверяю тебя, большинство женщин мечтают сидеть дома и заботиться о том, что приготовить мужу на обед.

– Не сомневаюсь. Только Моника совсем другая.

– Ну, это ее проблема.

– Тебе виднее. Только такую проблему ей одной не решить. Учитывая неандертальские замашки вашей семьи. И мы должны ей помочь.

– Мы? Как это прикажешь понимать? – Артур бросил на него задумчивый взгляд. – Ты-то здесь при чем? Зачем тебе лезть в это дело?

– Потому что Моника очень толковая и компания от нее только выгадает.

– А еще почему?

Рик молча смотрел вперед на беспрерывную вереницу стоп-сигналов и терзался сомнениями. Выворачивать душу наизнанку перед Артуром не хотелось. Его отношение к Монике слишком личное... Хотя какого черта?! Все равно рано или поздно все обо всем узнают.

– Потому что я ее люблю.

Моника засунула красное платье в пакет – туда же, куда отправила черное платье, которое купила утром, – и отложила в сторонку, чтобы отдать в благотворительный фонд. Потом подумала и, вытащив оба из мешка, запихнула в мешок для мусора. Вот там им и место! Она вспомнила, как на нее пялились в клубе мужики, когда она надела красное платье.

Присев на край кровати, Моника вздохнула. Спрашивается, зачем она столько лет училась? Она покосилась на раскрытый чемодан, где ровной стопкой лежали аккуратно сложенные черные мешковатые платья, столь любимые мамочкой. Час назад Моника извлекла их из недр шкафа вместе с сиротскими туфлями на низком каблуке. Ей казалось, что она носила их давным-давно, в какой-то другой жизни. А может, это была не она, а кто-то другой?

Нет, это выше ее сил! Она не может вернуться к жизни, спланированной родителями, которые не желают понимать, что наступил двадцать первый век.

Она вскочила и, вытащив платья из чемодана, запихнула их в зеленый мешок для мусора.

Пусть Рику она не нужна. И пусть он не считает ее умной. Но она-то себе цену знает! Вернется во Флоренцию, устроится на работу и снимет себе квартиру. А если он не желает прожить свою жизнь с ней, не надо. Тем хуже для него. Он еще пожалеет!

Моника проглотила слезы и положила в пакет три пары черных туфель. Славные туфельки! Пусть их кто-нибудь поносит. Побросала в чемодан новые джинсы, тенниски и кроссовки, закрыла его и упаковала новые костюмы в мешок для одежды.

Неужели еще сегодня утром она ходила с Риком за покупками? Ну как она могла в нем так ошибиться?! А все потому, что у нее нет опыта общения с мужчинами. Она их вообще не понимает.

Моника спрятала лицо в ладонях, но от стыда и унижения не спрячешься. Ну почему она вела себя так безрассудно? Ведь Рик не раз давал ей понять, что она его не интересует. Он все время держал дистанцию, а она давила, все сильнее и сильнее, пока не удовлетворила свое любопытство сполна.

И как ей ни больно сейчас, винить Рика не в чем. Ведь он ей ничего не обещал.

– Моника? – Дядя Микеле легонько постучал в дверь.

– Да? – Она вытерла мокрые щеки и вскочила с кровати.

– Мы опоздаем на ужин.

Она забыла, что дядя заказал столик в ресторане. И не успела сказать, что завтра утром улетает домой. Она уже позвонила в авиакомпанию и поменяла билет.